Пятый постулат - Страница 125

125

Весьямиэль огляделся: парковой аллеей они двигались к дворцу. Парк казался запущенным, но тут и там среди деревьев мелькали то беседка, то озерцо, то поляна, то фонтан, то цветочные клумбы. На поддержание иллюзии дикости, надо полагать, у слуг уходили немалые усилия, но оно того стоило. Весьямиэль решил, что парк нравится ему даже больше императорского, со скошенными лужайками и подстриженными по линейке кустами.

— Пр-рошу. — Шаррикан спешился возле лестницы, у которой застыли на карауле еще четверо людоконей — эти были не такими огромными, как тяжелые кавалеристы, статью походили больше на скаковых лошадей.

Это явно был не парадный вход, но Весьямиэль такого и не ожидал. Скорее всего, властелин примет их в рабочем кабинете.

— Следуйте за мной.

Ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Маша топала позади и тяжко вздыхала, пару раз порывалась что-то сказать, но так и не рискнула. Боялась, наверно, что Шаррикан услышит и доложит кому следует.

Внутреннее убранство дворца Весьямиэля тоже приятно удивило: никакой бьющей в глаза роскоши, однако человек знающий сразу поймет, сколько может стоить такая вот нарочито строгая простота! Кое-где эту строгость оттеняли пристроившиеся в самых неожиданных местах яркие детали: то зеркало в вычурной раме, то вдруг яркий букет цветов в вазе из старого пня, то какая-то замысловатая безделушка… Да, похоже, у властелина очень и очень интересные вкусы! Пожалуй, решил Весьямиэль, даже к лучшему, что он сегодня одет не в самый лучший свой костюм, да и драгоценностей на нем самый минимум: неизвестно, как правитель отнесся бы к вычурной роскоши, так любимой императрицей и придворными. Первое впечатление всегда важно.

— Сюда, — поманил их Шаррикан.

Они вошли в небольшое помещение без окон, следом набились еще псоглавцы (по счастью, от них хотя бы псиной не воняло!), а потом начались чудеса. Дверной проем вдруг закрылся, пол вздрогнул, и Весьямиэль ощутил движение.

— Это же лифт! — в полный голос выпалила Маша.

— Подъемник, — кивнул Шаррикан, явно гордый тем, что удалось произвести впечатление. — Идти по лестнице слишком долго.

«Неплохая придумка, — усмехнулся про себя Весьямиэль. — Самодвижущуюся телегу я уже видел, теперь вот подъемник. Кажется, на императорской кухне пользовались чем-то подобным, но меньших размеров. Должно быть, властелин — любитель механических новинок…»

Подъемник вздрогнул и остановился. Маша почему-то выглядела несчастной, наверно, вспоминала о водопроводе в эльфийском замке и думала, что сейчас где-то в подвале рабы обливаются потом, налегая на рычаги, чтобы поднять их наверх. Весьямиэль подозревал, что подъемник работает не на живой силе, но спрашивать не стал. Рано или поздно он все узнает, если будет, конечно, это «поздно»…

— Мы пр-рибыли, — возвестил Шаррикан, остановившись у высоких дверей, рядом с которыми замерли два псоглавца с алебардами. Те отдали капитану честь и освободили проход. — Пр-рошу, входите. Властелин ждет!

Весьямиэль первым переступил порог. Любопытно… На кабинет не похоже: почти пустой зал, высокие окна пропускают достаточно света, чтобы разглядеть обстановку. На небольшом возвышении у противоположной стены стоит резное кресло с высокой спинкой (как бы не трон!), по стенам — простые скамьи. Относительно простые — резьба на них поистине замечательна. Зал для совещаний? Для тех, на которых присутствуют только избранные? Быть может…

Но самым неожиданным оказалось то, что гостей ожидал не один властелин, как можно было подумать. В зале находилось четверо, и Шаррикан не сделал даже попытки поклониться кому-то из них, не дал ни малейшего намека на то, кто из четверых — повелитель. А по его собачьей морде прочесть что-либо было невозможно. Четверка неизвестных тоже взирала на вошедших молча, не давая подсказок.

«Сукин сын, — подумал Весьямиэль, хотя по отношению к псоглавцу это вряд ли можно было считать оскорблением. — И что это означает? Хм… пожалуй, своего рода испытание: сумею ли я узнать властелина. Ну что ж! Если ему угодны такие игры, я с удовольствием поучаствую в них».

Он вгляделся в четверку, представшую перед ним. Первый — мрачный гигант в дорогой кольчуге, при оружии, в длинном, видно, парадном плаще: взгляд суровый, лицо умное, обезображенное следом сильного ожога, в темных волосах и аккуратно подстриженной бороде мелькает седина. Вторая — высокая белокурая женщина в темно-синем платье, переливающемся серебром при малейшем ее движении. Очень красивая, хотя уже не юная, с властным, надменным лицом и холодным, мудрым, насквозь видящим взглядом опытной и старой придворной интриганки (не стоит, не стоит обманываться ее внешностью!). Третий — сухопарый старик в багряной мантии с золотой оторочкой. Изборожденное морщинами лицо, ухоженная белоснежная борода, в глазах светится ум, вся фигура выражает величие — этот больше всех походил на властелина, тем более в нем чувствовалась магия. Так Весьямиэль думал до тех пор, пока не взглянул на четвертого.

Это оказался молодой — или же молодо выглядящий — человек, одетый совсем просто, вряд ли богаче Весьямиэля в его повседневном камзоле, круглолицый, с вихрастой русой головой. Он сидел на подоконнике, разглядывая вошедших с веселым любопытством. По сравнению с троими прочими он выглядел совершенно несолидно, сущим мальчишкой.

Приняв решение, Весьямиэль сделал шаг вперед и склонился в изысканном придворном поклоне перед одним из четверки.

— Имею ли я честь лицезреть властелина мира? — спросил он, выпрямляясь и встречаясь взглядом с тем, кого выбрал.

125